– Понимаете, – в её ярко-синих глазах стояли слёзы. Губы дрожали и изредка подёргивались, открывая кончики клыков. Но не рука – кисть, державшая беспощадный металл, была спокойна и мерно раскачивалась, словно змея перед броском. Складывалось впечатление, что голова и тело у этого человеческого существа живут совершенно разными жизнями. – У Ваша* были силы, чтобы сдерживать своё обещание, – лёгким, точным движением пальца она сняла предохранитель. Слезы сорвались с ресниц и покатились по щёкам девушки, оставляя за собой мокрые дорожки. – А у меня их нет. Я понимаю, что это не правильно. Что прав был он, когда говорил, что всегда есть выход, – она всхлипнула,  – что можно спасти всех! – Курок начал плавное движение назад. – Но я не такая сильная. Прости… – одновременно с последним словом прогремел выстрел.

Огромные, полные ужаса и детского неверия глаза мужчины, который в течение ужасной, трагической недели, задушил десять маленьких девочек, так и остались открытыми, когда он упал навзничь, отброшенный пулей. Во лбу образовалась маленькая аккуратненькая дырочка – чего никак нельзя было сказать о развороченном затылке, превращённом в месиво кости, крови, волос и серого, с гибридными извилинами вещества, называемого мозгом – и теперь он чем-то походил на индуса.

Девушка разрыдалась, падая на колени – теперь дрожь била всё её хрупкое тело. Пистолет выскользнул из обмякшей руки и ударился о придорожный камень, только каким-то чудом не выстрелив вновь.

Офицер полиции, гнавшийся за только что опознанным и обнаруженным детоубийцей, запыхавшись, остановился возле тела и в недоумении смотрел на лицо душегуба. Мозг молодого парня, игнорируя всё увеличивающуюся кровавую лужицу, вытекавшую из-под головы мужчины, никак не мог сопоставить звук выстрела и невероятное стремление к жизни, застывшее в выпученных глазах.

– Прости Ваш… – прошептала девушка. Обернувшись, полицейский увидел, что незнакомка, почему-то оказавшаяся рядом, на грани обморока. Поспешил к ней, на ходу убирая табельное оружие. – Прости, но люди слишком слабые, – парень успел как раз вовремя, чтобы не дать безвольному телу упасть на асфальт.

Проверил пульс, реакцию зрачков – дышала девушка судорожными вздохами, еле заметно вздрагивая, но дышала. Видимо, она не имела серьёзных травм, кроме сильного шока.

Полицейский осмотрелся. Мозаика событий начала складываться в его голове. Внимание парня привлёк оружейный обрез, что убийца сжимал в руке. Предохранитель стоял на месте. 

– Нехорошо, – покачал головой молодой человек. Поднялся, перевёл взгляд на валяющийся рядом пистолет, очевидно, послуживший орудием убийства. Присвистнул. – А вот это уже удивительная удача, – пробормотал он, доставая чистый носовой платок. Поднял пистолет, как две капли воды похожий на его служебный, за ствол и выбросил его в сточную канаву.

Затем подошёл к трупу, привёл обрез в боевую готовность. Вернулся к девушке, протёр ей обе руки – поскольку не знал, с которой она стреляла, и, отправив платок в компанию к оружию, выстрелил в воздух из своего.

Запищала рация.

– Выговора не миновать, – усмехнулся он.

Ответив, что преступнику уже некуда бежать, молодой человек бережно поднял незнакомку на руки и пошёл прочь, даже не удосужившись наклониться и закрыть глаза покойнику.

Полицейский действовал так не потому, что ему было жаль отправлять  девушку в тюрьму за убийство подобной мрази, а потому, что узнал её. На руках он нёс мать трехлетней девочки, маленькое бездыханное тело которой обнаружили три дня назад в канализационной трубе.

И ему совсем не хотелось вспоминать, в каком виде нашли труп ребёнка.